ГЛАВА 26

–    Лукреций! – Камили вихрем подбежала к нему и повисла на его шее.

Антон машинально обнял жену за талию и внимательно осмотрел окрестность. К ним, прихрамывая, подошел Леонардо.

–    Как дела, друг мой? – Широко улыбаясь, спросил он.

–    Все хорошо, но на нас движется войско человек семьсот пятьдесят!

–    И всего-то? – разочарованно протянул Леонардо, - я то думал, что у нас серьезные проблемы.

–    Учитель! – Раздался голос за спиной Антона.

Антон повернулся и увидел, что к ним приближаются Килюс и Мудрейший.

–    Учитель, я выполнил ваше поручение, - возбужденно закричал юноша, - когда я прибыл сюда здесь шел бой! Я участвовал в бою! Один было хотел напасть на меня сзади, но Камили его…

–    Килюс! – Мудрейший грозно сдвинул брови и сурово посмотрел на юношу, но Антон заметил, что глаза у него улыбались. – Когда рядом не будет взрослых, ты можешь болтать, но рядом с тобой опытные воины!

Килюс смущенно замолчал.

–    Лукреций, твой брат сидит под замком. – Мудрейший внимательно посмотрел Антону в глаза. – Он пытался помочь неприятелю! Когда он увидел, что его план провалился, то, словно обезумел, приказал своим войскам атаковать войска Леонардо, - продолжил свой рассказ старик, печально смотря себе под ноги. – Его же воины его и отправили под замок. В порыве безумия он все рассказал нам. Теперь его ждет суд.

Антон молча слушал Мудрейшего, когда же тот закончил, кивнул головой так же молча. Он не чувствовал никакого ликования, только горечь и вину.

–    Я хочу с ним поговорить, - сказал он на конец.

–    Я распоряжусь, - мгновенно отреагировал Мудрейший, он кивнул воину позади себя, тот тут же скрылся из виду. – Предлагаю всем сесть.

Едва присутствующие расселись, появился Ицеркул в сопровождении двух воинов. Антон посмотрел на него и ужаснулся: вид у него был жутким, глаза лихорадочно бегали и, наконец, его взгляд остановился на Антоне, в них последний прочитал только ненависть и злобу.

–    Ты, - закричал Ицеркул и ткнул пальцем в сторону Антона, - ты! Это ты во всем виноват! – Пленный вскочил, воины положили ему руки на плечи и заставили снова сесть. – Все жизнь ты мне портишь, - злобно глядя в глаза Антону, процедил он. – Все в этой жизни для тебя: лучшие игрушки всегда доставались тебе, отец любил тебя больше, а ведь старший то я, - Ицеркул ткнул себя кулаком в грудь. - Девушку, которую я полюбил ты тоже забрал себе, ты самый умный, самый красивый, а я всегда у нас был уродом. Тебе даже там, в море повезло. Да, да чего смотришь? Чего вытаращил глаза, что думал лодка сама прохудилась? – Засмеялся пленный. - Это я проткнул твою лодку, я ждал, когда ты утонешь, но нет, ты спасся, ты заставил себе служить дельфина! Наверное, ты колдун! И теперь я предатель, а ты снова герой! Но ведь ты, только ты в этом виноват! Знаешь, что я потребовал за свое предательство – твою жизнь, ни богатств, ни славы мне было не нужно, только твоя жизнь! Твоя жалкая, ничтожная жизнь! Я хотел видеть, как ты будешь валяться у моих ног, прося, умоляя помиловать тебя!

Повисла гнетущая тишина. После криков Ицеркула, она казалась просто оглушающей.

–    Ты все это себе придумал, - наконец, произнес Антон и с некоторым усилием прибавил, - брат мой. Мы всегда были равны и теперь мне очень стыдно, что ненависть ослепила тебя так сильно, что и ты поддался искушению и предал свой народ.

–    Тебе стыдно? – Закричал Ицеркул сейчас тебе будет еще хуже. И прежде чем кто-либо успел понял, что происходит он схватил кинжал висевший на поясе одного из солдат и с криком бросился вперед. – Тебя я тоже ненавижу, - заорал он в лицо Мудрейшему и вонзил в его грудь кинжал по самую рукоятку.

Издав тихий всхлип, Мудрейший осел на землю. Леонардо сшиб пленного с ног и придавил того к земле, солдаты подбежали к Ицеркулу и наставили на него мечи. Антон склонился над стариком, заменившим ему отца.

–    Он мертв, - тихо произнес он. По поляне прокатился вздох и вдруг раздался смех, он нарастал и креп. Ицеркул смеялся! Солдаты схватили его и начали бить.

–    Все хватит! Прекратить! – Закричал Антон. – Я не потерплю суда линча! Мы будем его судить по нашим законам!

Головы всех присутствующих повернулись к нему.

–    В связи с опасной ситуацией сложившейся в нашем племени, я беру на себя права Мудрейшего до собрания совета, - медленно глядя в глаза присутствующим, произнес Антон. – Пленного увести и не спускать с него глаз.

Солдаты подхватили Ицеркула под руки и поволокли его прочь. В этот момент Антон услышал шум позади себя, он резко обернулся и увидел молодого воина. Тот выбрался из кустов и собирался, что-то сказать, когда его взгляд наткнулся на тело Мудрейшего в лужи крови на земле. Глаза воина округлились, и он с ужасом посмотрел на присутствующих.

–    Наш любимый Мудрейший был коварно убит! – Спокойно произнес Антон. – Что у тебя?

–    Его права на время перешли к Лукрецию! – Вмешался Леонардо, Антон с благодарностью посмотрел на него.

–    Я, я… - начал запинаясь вновь пришедший, - я должен был передать Мудрейшему, что неприятель уже близко менее чем через час он будет здесь.

–    Хорошо, - Антон чувствовал себя очень уверенно и спокойно, он знал, что должен делать теперь и, отбросив все сомненья, произнес, - собери всех на поляне. Я сейчас подойду.

В полной тишине Антон вышел перед своими соплеменниками. Сотни пар глаз в напряженном ожидании смотрели на него. Весть о смерти Мудрейшего за считанные минуты облетела деревню. Люди были напуганы и растеряны.

–    Друзья мои, - Антон старался, чтобы его голос не дрожал, - в этот суровый час нашего испытания, боги послали нам несчастье: наш Мудрейший умер! – По толпе прокатился горестный вздох. – Но, - продолжил юноша, - наш вождь хотел для нас свободы! Он хотел, что бы мы встали на защиту нашего дома! Мы не должны подвести его! Мы отомстим нашим врагам за его смерть! – Антон становился все более и более уверенным, его голос окреп и без труда долетал до самых дальних уголков обширной поляны. Лица слушателей прояснялись, и когда оратор закончил говорить, то толпа уже бурно приветствовала нового лидера, готовая к битве и мести. Быстро воины расходились по своим войскам. Антон устало опустился на поваленное дерево и закрыл лицо руками.

–    Дорогой, ты был великолепен, - Камили опустилась перед ним на колени и заглянула ему в лицо, - я люблю тебя, помни об этом. Чтобы не случилось, я всегда буду любить тебя и буду на твоей стороне. – Она легко поцеловала его и ушла не оглядываясь.

–    Сегодня ты нарушил закон и должен понимать, что последствия этого шага для тебя могут быть трагическими, - Леонардо положил руку на плечо друга, - но знай, что я на твоей стороне. Как всегда, - тихо добавил он.

–    Спасибо, - Антон с благодарностью посмотрел на своего лучшего друга. - Я все понимаю, но я не мог поступить иначе! – Помолчав немного, он бодро добавил, – ну, что ж вперед.

–    Еще только один вопрос Лукреций. А что такое суд лечо? – Леонардо выглядел смущенным.

–    Линча, - засмеялся Антон, - суд линча – это когда все решает не закон, а грубая физическая сила.

Напряженное ожидание закончилось – показались первые лазутчики, вражеской армии. Они осторожно пробирались по лесу прощупывая и простукивая каждый сантиметр земли. Антон усмехнулся, если бы эти «разведчики» посмотрели бы, даже не вверх, нет, а хотя бы перед собой, то они без труда смогли бы увидеть, что вся армия островитян разместилась на нижних веках деревьев. Но они этого не сделали и продолжали идти вперед, как ни в чем не бывало. По прошествии нескольких минут появились первые колонны основных войск, солдаты внимательно смотрели только себе под ноги. Антон напрягся: «Начинается».

Колонны все прибывали и прибывали, а войско островитян ждало. И вот когда основные силы противника, практически находились уже в самом центре войск неприятеля, Антон махнул рукой. Минута и мирный с первого взгляда лес, где только, что пели птицы, а яркое солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, превратился в ад. На головы несчастных солдат полились котлы с кипящей водой и маслом, потом полетели и сами котлы, вместе с палками и камнями. « Хотя у нас и нет крепостных стен, - подумал Антон, - но средневековые методы обороны работают и здесь неплохо!» Когда все запасы летающих предметов истощились, отважные островитяне накинулись на все еще не оправившегося от потрясения противника. Меч Антона работал направо и налево, сверкая красным клинком на солнце. Надо сказать, что вражеские солдаты быстро оправились от потрясения и активно отражали атаку. Видимо произошедшие с ними на берегу все же кое-чему их научило.

Бой был жестокий. Прошло несколько часов, Антон чувствовал, что он устал и скоро не сможет сделать и пары шагов. Когда вдруг его взгляд наткнулся на мертвое тело, как удар электрического тока поразил его: «Камили! Не может быть! – Антон в ужасе смотрел на свою жену, неподвижно лежавшую на сырой земле». Волна боли и слепой ярости захлестнула его, и он устремился в самую гущу врагов. Его меч нес вокруг себя только смерть, он оставлял позади горы трупов. Сколько продолжалось это безумие, Антона не знал. Когда вдруг он почувствовал, что земля под ногами заходила ходуном, перед глазами все запрыгало, голова у него закружилась, и он на миг остановился. Всего лишь на миг, но этого вполне хватило, что бы кто-то подкрался к нему сзади. Получив ощутимый удар по голове, Антон упал, внутри него что-то взорвалось, и по всему телу прокатилась волна боли, несшая всего только одну мысль: «Ну, вот и все. Камили, скоро я встречусь с тобой! Я иду к тебе!»

ГЛАВА 27

Медленно, очень медленно сознание возвращалась к Антону, боль, пульсирующая в голове, заставила его поморщиться, он попытался приоткрыть глаза, но ослепительный свет вызвал новый приступ боли.

–    Все хорошо, дорогой, - произнес знакомый голос жены, - теперь все будет хорошо. Я с тобой.

«Камили, - подумал Антон, устраиваясь поудобнее, - значит, я умер! Да, но почему тогда так больно? Разве мертвые могут испытывать боль?» Эта мысль заставила Антона, несмотря на слабость, снова открыть глаза. Первое, что он увидел - это было чуть бледное, встревоженное лицо Камили, но, заметив, что он смотрит на нее, она ослепительно улыбнулась ему.

–    Долго же ты спал. Нельзя быть таким соней, - ласково произнесла она.

–    Где я? Мы умерли? – С трудом прошептал больной.

–    Нет, пока еще нет, - засмеялась девушка, - тебя всего лишь ударили по голове, ты очень долго был без сознанья, но теперь ты очнулся, и значит, все в порядке.

–    Понятно, - Антон расслабился, но тут же вновь занервничал, - а бой? Он все еще идет?

–    Нет, он закончился несколько дней назад. Все это время ты был в беспамятстве. Мы победили. Наши враги бежали, часть из них была взята в плен.

–    Но тебя же убили! Я сам видел! – Растерянно глядя на жену, прошептал больной.

–    Нет, я была только немного ранена и потеряла сознание. Когда я очнулась, то началось сильное землятресение, помнишь? – Антон кивнул, вспомнив, как все закружилось и затряслось, - было очень страшно, - продолжила Камили, - все тряслось, земля в некоторых местах разверзлась, кстати, лабиринт почти разрушен. Так вот когда все закончилось наших врагов простыл и след. Наверное, они испугались, что сейчас весь остров уйдет на дно. Трясло очень сильно.

–    Так он очнулся?! - Раздался голос позади Камили, превозмогая слабость, Антон привстал и увидел Леонардо с перевязанной рукой и Килюса. «Слава богам – они живы!» – Подумал он и потерял сознанье.

Следующее его пробужденье не было таким мучительным. Антон без труда поднялся на ноги, оделся и вышел из дома. Солнце ярко светило, было раннее утро. Он осмотрелся, за то время, что он был без сознанья, мирная жизнь уже вошла в привычный ритм: разрушенные землятресением дома были практически восстановлены, почти ничего не напоминало о той страшной трагедии, что произошла тут несколько дней назад.

С этого дня началось его выздоровление. Поправлялся он на удивление быстро. Спустя пару дней, он уже смог самостоятельно передвигаться по деревни. Все были приветливы с ним и учтивы, как того требовал его титул Мудрейшего, хотя он и не был законным.

Как-то вечером Леонардо начал разговор об этом.

–    Лукреций, ты еще не достаточно окреп, но тебе уже надо готовится, что скоро наш народ потребует от тебя отчета о незаконном принятии тобой титула Мудрейшего. Думаю, что это произойдет в конце этой недели. Ты знаешь, что тебя могут сослать?

–    Я пойду с тобой в ссылку, если это произойдет, - вмешалась Камили и сжала руку Антона, тот с нежностью посмотрел на жену, а затем перевел взгляд на друга.

–    Я знаю, - кивнул головой он.

–    И что же ты им скажешь?– Полюбопытствовал Леонардо.

–    Пока не знаю, - задумчиво произнес Антон, - а что Ицеркул уже казнен?– Увидев, что присутствующие избегают его взгляда, Антон нахмурился, - Почему вы молчите? Я должен знать все!

–    Он сбежал, - тихо произнесла Камили.

–    И это еще не все, это он пытался тебя убить, - добавил Леонардо, - но ты можешь не беспокоиться, далеко он не ушел. Я сам видел, как он упал в воду из перевернувшейся лодки. Скорее всего, он утонул.

Антон кивнул, на этом их разговор на данную тему прервался. Поздно вечером юноша вышел проводить гостя. Мужчины пожали друг другу руки, и Леонардо направился к своему дому. Антон еще долго смотрел ему в след, когда же его друг скрылся из вида, он поднял глаза к небу: полная Луна проснулась и начала свой ночной обход. Юноша смотрела на нее, пока не почувствовал, что стало прохладно, тогда он быстро вернулся в дом и плотно закрыл за собой дверь.

А в это время в другом месте, совсем другой человек смотрел на Луну и думал: «Я спасен! Я всем отомстил! Я снова победитель! Никогда, никогда, они не смогут сравниться со мной, кем бы они ни были! Лабиринт разрушен! Вот только откуда же взялось это гнетущее чувство собственного поражения?»

Вечерело. Это был не совсем обычный день, сегодня на совет допускались все жители деревни, последний раз это было двадцать с лишним лет назад, когда избирался последний Мудрейший. Со всей деревни на поляну к священному огню стекались людские потоки, каждый нес в руке факел, отчего иллюзия огненных ручейков была полной.

Костер ярко горел, рядом с ним уже сидело трое военачальников. Антон сидел напротив, в одиночестве. Немного позади по бокам стояли скамейки, на которые усаживались жители.

Наконец Луиза начала собрание, традиционно всегда именно женщина вела подобного рода мероприятия.

–    Сегодня, мы с вами собрались, что бы обсудить законность принятия титула Мудрейшего одним из наших соплеменников. Так же нам необходимо выбрать нового главу племени! – она обвела взглядом притихших людей. – Кто хочет высказаться?

–    Я хочу слово! – Антон повернул голову и увидел, что Роман спокойно встал со своего места и направился к огню. Среди зрителей послышался шепот.

–    Лукреций не имел никакого права брать на себя этот титул! У него недостаточно опыта и знаний для этого, – начал он, а Антон понял, что дела его гораздо хуже, чем он думал в начале. – Ицеркул стал предателем, но он был братом Лукреция, нельзя забывать об этом! Именно Ицеркул убил Мудрейшего и подверг наш народ страшной опасности! Не будем и об этом забывать!

В толпе послышался гул, неудовольствия Антон внутренне весь сжался. Его взгляд пробежался по лицам присутствующих, наконец, он остановился на Леонардо. Тот ободряюще кивнул, и Антону стало немного легче: у него есть друг в этом несправедливом мире.

–    Но, именно Лукреций придумал смелый план вылазки в тыл к врагу, где благодаря его выдержки и хитроумию мы смогли все разузнать как следует! – Продолжил Роман. - Он предупредил нас о предательстве своего брата. В решающий момент он взял на себе ответственность и вдохновил наши войска на битву! Я считаю, что, ни смотря ни на что, он достоин оправдания! – Толпа одобрительно загудела, Антон заметил, что Луиза улыбнулась. – Скажу даже больше я за то что бы тот титул, который он присвоил себе незаконно, с этого момента он мог носить с гордостью!

Под бурные аплодисменты Роман с достоинством направился к своему месту. Антон был ошарашен, такого поворота событий он не ожидал. Юноша посмотрел на ликующий народ, в поле его зрения попалась Камили, увидев, что он смотрит на нее, она послала ему воздушный поцелуй. Встала Луиза и подняла правую руку, в ожидании тишины.

–    Кто еще хочет сказать?

–    Я, - воскликнул Килюс и вскочил со своего места, - я скажу! Даже наш Мудрейший допускал нарушений традиций в экстренных случаях: мне на совете, например, дали слово, хотя всем известно, что я даже еще не воин! И в тот решающий для нас день, когда мы остались без предводителя на пороге битвы, только один человек решился на подобный шаг! Он не мог поступить иначе! Он достоин, что бы стать новым Мудрейшим, он умен, он прекрасный стратег, и готов пожертвовать всем, ради спасения нашего племени! Я за то что бы дать ему титул Мудрейшего!

Толпа снова ликующе загудела. Довольный собой, Килюс сел. На этот раз Луизе потребовалось гораздо больше времени, что бы добиться тишины. Последующие ораторы по сути вопроса мало, чем отличались оттого, что уже было сказано. Антон приободрился, похоже, ссылка ему не грозила.

Часа через полтора Луиза объявила перерыв, но никто не двинулся с места. Военачальники долго о чем-то шептались, изредка посматривая на Антона. И, наконец, Луиза вышла вперед.

–    Сограждане мои сегодня мы рассмотрели очень важный вопрос, посовещавшись с моими коллегами и выслушав ваши замечания, мы готовы вынести справедливое решение, - она сделала паузу и обвела взглядом притихших людей, внимательно наблюдавших за ней. – Встань Лукреций. – Антон быстро поднялся. – Лукреций ты нарушил наш закон, присвоив себе титул Мудрейшего не имея на то законных прав! За это должно последовать суровое наказание, но мы приняли во внимание ситуацию при которой это произошло, а так же твой послужной список, который красноречиво говорит о твоей честности и преданности нашим людям, мы внимательно выслушали пожелания наших сограждан и пришли к следующему выводу. – Луиза снова сделала паузу, Антон повернулся и посмотрел в глаза Камили, она улыбнулась ему. – Лукреций ты полностью оправдан и можешь занять свое законное место среди нас!

Толпа взорвалась ликующим криком, Антон вздохнул с облегчением и направился к группе военачальников. Луиза впервые за все это время открыто улыбнулась и весело посмотрела на него, увидев, что он тоже на нее смотрит, она ему подмигнула. Когда первые восторги улеглись, Луиза продолжила.

–    Еще одно мы должны решить сейчас – нам нужен новый Мудрейший. Мы считаем, что им должен стать Лукреций! Если кто-то имеет возражение, то должен высказать их сейчас, так как потом будет поздно.

Люди стали оглядываться, но возражений не последовало.

–    Лукреций встань и произнеси слова священной клятвы. – Антон машинально повиновался не в силах поверить в реальность происходящего, он повторял слова клятвы за Луизой, а сам смотрел только на свою жену. Ее глаза счастливо улыбались ему, он чувствовал, что тонет в них. Вдруг что-то защипала у него в носу, он чихнул, в голове зазвенело. На какой-то миг все перед глазами Антона завертелось и стало черным. Он тряхнул головой и схватился рукой за плечо Леонардо.

ГЛАВА 28

Глаза открывать не хотелось, все ощущения подсказывали ему, что он больше не увидит ни собрания, ни Камили. Теплый летний ветерок трепал его волосы, ласковое солнышко пригревало. Запахи экзотических цветов щекотали нос. Лежать было хорошо и приятно. После ада, в котором он побывал еще совсем недавно, здесь было поистине хорошо. «Если я и умер, то абсолютно точно попал в рай, - нежился в лучах солнца юноша». Прошло несколько минут и Антону уже стало мало только ощущать окружающий его мир, ему захотелось увидеть все собственными глазами. Он осторожно, приоткрыл глаза, но тут же был вынужден их снова закрыть, яркое солнце ослепило его. Со второй попытки ему, наконец, удалось открыть глаза. Картина открывалась поистине великолепная: он лежал на лугу, залитым ярким солнечным светом, луговые цветы пышно цвели вокруг, на высоком голубом небе не было видно ни облачка, мимо пролетела яркая бабочка. Да, поистине это был рай!

Антон медленно приподнялся на локтях и оглядел округу. Луг располагался на пологом склоне, его конец терялся где-то далеко внизу, по обе стороны виднелись оливковые и апельсиновые рощи, а наверху сквозь листву проглядывал огромный белый особняк с колоннами. Заинтересовавшись домом, Антон не спеша поднялся с травы и направился в сторону строения. Молодой человек уже подошел достаточно близко к нему, когда вдруг из-за поворота со стороны дома, выскочили две огромные собаки и, громко лая, направились к нему. Антон остановился и замер, сердце у него дрогнуло: собаки имели очень грозный и решительный вид. Вокруг никого не было – попросить о помощи было не кого, а псы неумолимо приближались. Уже у самых Антоновых ног, они резко затормозили и, виляя хвостами, улеглись перед ним, преданно смотря ему в глаза. Антон осторожно скосил глаза на собак, прикидывая, что делать дальше, и в этот миг из-за поворота показался запыхавшийся человек, увидев остолбеневшего юношу, он резко остановился.

–    Господин барон, простите, не удержал! Виноват! Накажите меня, мне нет прощенья! – Запричитал вновь прибывший. Его седая голова горестно раскачивалась из стороны в сторону, руки он молитвенно скрестил перед собой, одет незнакомец был в камзол, очень напоминающий ливрею слуги.

–    Все в порядке, не беспокойся, успокойся, никто же не пострадал, …Тони, - попытался успокоить старика уже почти пришедший в себя Антон. - Зато я теперь знаю, что я барон, - удовлетворенно подумал он, - все-таки нет, худа без добра.

Он наклонился и погладил собак, те довольно зажмурились. Антон обошел все еще причитающего старика и возобновил свой прерванный путь по дорожке к дому. Повернув в очередной раз, дорога уперлась в огромную красочную клумбу, располагающуюся перед парадным входом в особняк. Новоиспеченный барон остановился и оглядел дом: теперь вблизи тот казался намного больше, чем был виден с поляны, окна второго этажа были украшены лепниной и кое-где выступали небольшие балкончики, окна первого этажа были большими до самого пола и узкими. Строение имело нежно розовый цвет и утопало в зелени. От этой красоты у юноши дух перехватило.

«Неплохо, я на этот раз устроился, - довольно подумал он – барон, особняк…». Обойдя вокруг клумбы, барон поднялся по ступеням и оказался и рядом с парадной дверью. Она была чуть приоткрыта, Антон легко толкнул ее и вошел в довольно просторный холл. Он с любопытством огляделся по сторонам: на стенах весели гобелены ручной работы изображавшие сельские пейзажи, около стен располагались резные столики и рядом стояли такие же стулья, но самым примечательным в этой комнате была дубовая лестница, занимающая гигантскую часть помещения. Она, причудливо изгибаясь, исчезала в вышине второго этажа. Антон растерянно оглянулся: «Куда же теперь?»

–    Барон, - раздался приятный женский голос сбоку, - вы уже вернулись с прогулки! Я так рада, мне необходимо срочно переговорить с вами.

Антон оглянулся, в дверях стояла миниатюрная молодая девушка. Ее темные волосы были собраны назад в подобие «хвостика», а завитушки кольцами лежали на плечах. Она была одета в простенькое шелковое платьице, которое, несмотря на всю свою простоту, очень шло ей. Серые глаза умоляюще смотрели на Антона. От этого взгляда сердце у юноши забилось чаще.

–    Баронесса, я к вашим услугам, - он отвесил ей галантный поклон. Девушка радостно заулыбалась.

–    Может нам пройти в библиотеку, - предложила она.

–    Только после вас сеньора, - снова поклонился Антон и подумал, - хорошо, что женщин принято пропускать вперед, а то бы я попал в очень затруднительное положение.

Баронесса пересекла холл и, открыв противоположную дверь, скрылась за ней, Антон поспешил в том же направление, а то вдруг она куда-нибудь завернет и он не увидит куда именно, будет очень неловко.

В полной тишине они пошли по коридору, оказавшемуся за дверью, и, наконец, остановились перед резной дверью, потемневшей от времени. Легко толкнув ее, баронесса вошла в комнату и направилась к кожаному дивану, стоящему у окна. Всего в комнате было три окна: рядом с одним из них и расположился диван, у второго окна стоял массивный письменный стол с приборами для письма. Все остальное свободное пространство занимали стеллажи с книгами. Здесь было очень много книг, Антон в последний раз видел столько книг в читальных залах ленинки[1]. Единственное отличие этой комнаты состояло в наличие яркого солнечного света, проникающего в комнату даже сквозь прикрытые ставни, в то время, как в Московской библиотеки, мягко рассеивая мрак, горело множество ламп. Едва только Антон сел на диван баронесса начала.

–    Барон, я хотела бы вас просить о милости, помогите мне восстановить лабиринт, ведь он является символом этого острова. Все местные жители поклоняются ему, как божеству. С ним связаны местные легенды и придания. Будет правильно, если мы свою жизнь здесь - в поместье, начнем с реставрации этого лабиринта. Уверена, что ваш покойный дядя, оставивший нам этот дом был бы согласен с подобным решением.

«Кто бы сомневался, что здесь опять все будет упираться в лабиринт, - усмехнулся про себя Антон».

–    Я взяла на себя смелость и переговорила с некоторыми местными жителями, - продолжала между тем баронесса, голос ее слегка дрожал, выдавая волнение, - они согласны нам помочь за весьма скромное вознаграждение. Кроме того, барон, вы же знаете, как я люблю подобные загадочные места! Можете считать, что вы делаете мне огромную услугу, - она кокетливо посмотрела на барона и ослепительно улыбнулась. Антон тут же утратил всякую ясность мышления и завороженно наблюдал за молодой женщиной - как она грациозно склонила голову, как смущенно улыбается, накручивая свой локон на палец. Очнулся он только, когда увидел, что баронесса выжидательно смотрит на него и ее тонкие брови удивленно взлетели вверх.

–    Барон, вы что, меня совсем не слушаете? – она недоуменно нахмурилась.

–    Вовсе нет, я прикидываю: во сколько это нам обойдется, и что необходимо будет подкупить, - бодрым голосом соврал Антон.

Лицо баронессы озарила улыбка, тут молодой человек снова потерял нить разговора. Но он кое-как собрался с мыслями и продолжил.

–    Я хотел бы прогуляться с вами к лабиринту и на месте все обсудить? – Внезапно пришла ему в голову хорошая мысль.

–    Барон, слуга мне сказал, что обед уже почти готов, думаю, нам нужно сначала подкрепиться, - справившись с радостным нетерпением, разумно предложила девушка.

–    Было бы неплохо, - Антон постарался скрыть свое разочарование, но, в конце-то концов, обедать же они будут вместе, от этой мысли он приободрился. – Ну, и где же наш обед? – весело спросил юноша, оглядываясь по сторонам.

–    Да уж точно не здесь, - засмеялась баронесса и, наклонившись к нему, шепнула, - я так люблю, когда ты шутишь. Мне припоминается, то время, когда мы еще не получили наследство и титул. Помнишь нашу маленькую квартирку в центре Рима, мы были там так счастливы!

Перед глазами Антона предстала маленькая гостиная, освещенная несколькими канделябрами и светом от камина. Мария, сидящая рядом с ним, сосредоточенно склонилась над своей вышивкой – непослушные нитки снова запутались. Антон вздрогнул: «Мария, вот как ее зовут!»

Его воспоминания прервал вошедший слуга, который доложил, что обед ждет супругов в большой столовой. Вслед за баронессой Антон вошел в огромную комнату и понял, что обед вдвоем откладывается. Нет - нет, за обеденным столом они сидели вдвоем, но вокруг сновали слуги. Баронессу Антон видел издалека, поскольку стол оказался громадным, да и тоесли пригибался к нему, так как посреди стола разместилась внушительная композиция икебано, поделив его напополам. «Жаль, что здесь нет отдельного кабинета,» - с тоской подумал Антон. Обед прошел в гробовой тишине, поскольку юноша не был уверен, что сможет кричать достаточно громко.

После обеда молодые люди отправились к лабиринту, всю дорогу они весело смеялись и шутили друг над другом. Скованность, которая чувствовалась за обедом, прошла к радости Антона.

-    Я думаю, - смеясь сказал он, - что нам следует сократить обеденный стол в несколько раз, для пользы общего дела.

-    Это было бы неплохо, - ответила баронесса, - но ты сам говорил, что здесь принято обедать в большой столовой. Хорошо еще, что это не распространяется на завтрак и ужин.

«Полностью с этим согласен!» – Подумал Антон.

Они шли уже достаточно долго, когда, наконец, дорога в последний раз резко повернула, и перед супружеской четой предстал лабиринт, вернее то, что от него осталось после землятресения. Антон остановился: «Ну, здравствуй, старый знакомый! Не тебе ли я обязан своим присутствием здесь?» И снова, как в тот, почти уже забытый день, с которого все и началось, словно в ответ на невысказанную просьбу порыв ветра дунул Антону в лицо и ему почудился тихий шелест слов. Мелькнули неясные тени. Он прислушался, но ничего не услышал. Минута - и наваждение пропало. Опять остались только камни, выложенные по спирали. Лабиринт по-прежнему хранил свои тайны при себе и не собирался делиться ими с кем-либо.

–    Вот, посмотри. Иди скорей сюда! – Донесся издалека голос Марии.

Антон поспешил на зов. Подойдя к ней, он посмотрел в направлении, указанном ему баронессой. Здесь стена была разрушена почти до основания. Юноша быстро оглянулся, пытаясь сориентироваться. Да, без сомненья, это было одно из тех мест, где он давным-давно увидел другую кладку (или увидит?). Он так еще и не решил, в каком же времени нужно употреблять глаголы, когда речь идет о лабиринте. «Вот еще одна из загадок лабиринта решена, - усмехнулся он про себя, - но будет ли у меня возможность поделиться своими открытиями с моими друзьями Яном и Марком, вот в чем вопрос!»

ГЛАВА 29

Осмотр не занял много времени. Когда молодые люди вернулись с прогулки, то увидели у подъезда коляску. Навстречу барону и баронессе выбежал слуга Тони.

–    Ваше сиятельства, к вам гость пожаловал друг вашей семьи сеньор Фарино! – Закричал он еще издалека.

Сеньор Форино, как выяснил Антон, покопавшись у себя в голове, был его давним другом. Когда барон был еще совсем мальчишкой и изредка приезжал погостить к дяде, то они вдвоем совершали набеги на сады соседей, правда, тогда сеньора Форино звали просто Маркус. Затем, когда они стали старше, Маркус приехал учиться в Рим, и они снова совершали набеги вместе, правда, теперь это были уже не сады соседей, а таверны, в которых подавалось неплохое вино и где друзья оседали до утра.

Пройдя в гостиную, барон и баронесса застали там своего приятеля за чтением книги из их домашней библиотеки. Увидев вошедших, сеньор Фарино быстро отложил книгу и поднялся поприветствовать хозяев дома.

–    Я тут позволил себе попросить Тони принести мне что-нибудь почитать, - сказал он, целуя руку баронессе.

–    И правильно сделали Маркус, - широко улыбнулся Антон. Определенно сеньор Форино ему нравился. – Мы очень рады, что вы заглянул к нам.

–    Когда вы вернулись с материка? – Спросила в свою очередь Мария.

–    Сегодня рано утром.

–    О-о-у, и сразу к нам! Как приятно! – Восхитилась баронесса.

–    А как же! Вчера, наконец-то, после недельного ожидания, пришел один из моих кораблей – его задержала буря. Он привез кофе. Разве вы забыли, что я обещал вам принести немного этого чудесного напитка? Вот он, - с этими словами Маркус указал на стол, где лежал небольшой бархатный мешочек – настоящий арабский кофе!

–    А как его использовать? - Мария взяла мешочек. Открыв его, она понюхала содержимое, - пахнет весьма экзотично, но приятно и бодряще.

–    Если вы позволите, то я пройду на кухню и сварю его для вас? – предложил Маркус, которого распирало чувство гордости, что он может первым предложить друзьям отведать божественный напиток.

–    Конечно, я провожу вас! – Баронесса порывисто вскочила. - Пойдемте, барон посмотрим на это действо!

–    Нет, вы уж извините, но у меня есть срочное дело. Идите вдвоем, - варка кофе сейчас не очень интересовала Антона, ему хотелось как можно скорее попасть в библиотеку.

–    Как хочешь, - пожала плечами Мария, - но пить его мы тебя позовем! Так и знай!

–    Договорились, - кивнул головой барон.

Подхватив сеньора Фарино под руку, баронесса увлекла Маркуса на кухню. Барон с теплотой посмотрел им вслед. «Все-таки везет мне, у меня везде находятся друзья, а это большая ценность!» - Подумал он. Постояв немного, вспоминая, где находится кабинет, Антон наконец направился туда. Минут через двадцать он убедился, что найти то, что он ищет, будет достаточно непросто и это дело не одной минуты. Махнув на все рукой, Антон решил вернуться в гостиную и, у выхода из библиотеки он столкнулся с Марией.

–    А я за тобой! Все готово пойдем, - обрадовалась баронесса.

В гостиной витал приятный аромат свежесваренного кофе. Антон с удовольствием принюхался: «Давненько я не пил кофе!» Быстро сев за стол, он взял маленькую изящную чашечку и сделал небольшой глоток. Кофе был восхитительным! «Не чета растворимому!» – Подумал он, прикрыв от удовольствия глаза.

–    Ф-фу, какая гадость! Горький! – Скривилась баронесса и поставила чашку на столик.

Антон очнулся и с улыбкой посмотрел на жену.

–    К нему нужно привыкнуть, - засмеялся Маркус. – Но для вас, сеньора, я приготовил еще кое-что… Думаю, к этому вам не придется долго привыкать. Тони!

Вошел Тони, неся на подносе дымящуюся чашку. Он поставил ее перед баронессой и отошел. Антон подался вперед и заглянул в чашку. Шоколад!

–    Попробуйте, сеньора! – Маркус выглядел загадочным и довольным.

Осторожно понюхав содержимое, баронесса с опаской сделала маленький глоток.

–    Восхитительно! Что это? Как вкусно!

–    Это шоколад, - добродушно усмехнулся сеньор Фарино.

–    Где вы все это берете? – Вмешался Антон, который смутно припомнил, что рано еще для таких вещей: они появились в Европе позже.

–    На Востоке можно найти еще и не такое! На этот раз мой корабль вернулся с очень хорошим грузом: кофе, пряности, разные симпатичные вещички, а главное, он привез китайский шелк! – Маркус гордо приосанился, а Антона кольнуло какое-то слабое чувство беспокойства. - Теперь наши дамы будут самими модными и красивыми! Несколько мотков ткани я привез сюда, на остров, а остальные продал в городе. Надеюсь, что последующие ходки будут тоже удачными. Правда, команда корабля приболела и теперь придется немного отложить следующий рейс, но, думаю, ничего страшного не случится, - продолжил Маркус, а Антон снова почувствовал беспокойство, но чем оно было вызвано, он так и не понял. Гораздо позже, когда барон прокручивал весь этот разговор снова и снова темными, наполненными болью и страхом ночами, он никак не мог понять: как, почему он не раскусил все это сразу, ведь все было так ясно и понятно, особенно ему – человеку из двадцать первого века!

–    Кстати, а у нас тоже есть новость. Барон и я решили восстановить лабиринт, - сообщила баронесса. – Сейчас мы только что вернулись оттуда. Я собираюсь в деревню найти рабочих для восстановительных работ.

–    О, если вы не против я пойду с вами, - предложил Маркус. – Для нас, жителей этого острова, эти камни очень дороги.

–    Вот и хорошо, - подытожил Антон, - а я останусь дома и займусь делами здесь.

–    Как, разве вы не пойдете с нами? – Надула губки баронесса, - а я так надеялась!

–    Извините, но у меня дела, кто-то должен заняться бумагами дома, а у вас есть провожатый, - тут Антон кое-что вспомнил и добавил, - к ужину у нас будет еще отец Рауль, поэтому, надеюсь, вы вернетесь вовремя - не стоит заставлять его ждать.

После их ухода молодой человек снова отправился в библиотеку, но поиски его так и не принесли ни каких результатов – нигде он не смог найти, что же произошло дальше с лабиринтом после землятресения. Вообще все связанное с лабиринтом было весьма расплывчатым и неточным. Юноша многое мог добавить к написанному сам.

К семи часам вечера Антон, празднично одетый спустился в столовую.

Стол ломился от всевозможных яств, чего тут только не было! Многие блюда Антону были знакомы, но большинство оказались неизвестны. Он сидел во главе стола, напротив сидела баронесса, которая с улыбкой слушала сеньора Форино и иногда кивала головой, соглашаясь со своим соседом по столу. Девушка была прекрасна, новое платье сидело на ней просто великолепно, глаза горели; ее поездка в деревню, как понял Антон, удалась, и она была счастлива. Иногда она поднимала глаза на супруга и он видел в них только счастье и любовь.

От созерцания баронессы молодого человека оторвал его собственный собеседник, который был менее приятным, чем Маркус, - отец Рауль. Непонятно почему, но Антону он не понравился с первого взгляда – слишком сладкая была у него улыбка, а глазками он так и стрелял по сторонам, как будто искал, чем здесь можно поживиться. Юноша старательно делал вид, что нововведение в родную римскую церковь его очень занимает, а сам с завистью смотрел на смеющуюся пару на другом конце стола: «Вот кому хорошо!» В какой-то момент Маркус поднял глаза на друга, их взгляды встретились. Увидев страдание на лице барона, сеньор Фарино обратился к священнику.

–    Отец Рауль, вы прилагаете столько сил, чтобы вернуть заблудшие души на праведный путь! Это просто великолепно. Во всех своих поездках, связанных с моим делом, я вспоминаю ваши поучительные службы и жалею, что лишен на какое-то время вашего приятного общества. – Отец Рауль после таких слов расплылся в улыбке. – Да, хотел вас спросить с болью в сердце, а это правда, что вы собираетесь нас покинуть и найти себе приход поспокойнее?

Последняя фраза была сказана таким тоном, как будто Маркус не мог дождаться отъезда священника. Неудивительно, что отец Рауль от такого вопроса аж подпрыгнул и грозно посмотрел на нахала.

–    Никогда! Никогда я не покину место, предназначенное мне богом для борьбы со злом! – Его глаза яростно блеснули. – Извините, но мне необходимо выйти!

Он встал и пулей выскочил из-за стола.

–    Сеньор Фарино, что это вы себе позволяете? Оскорбляете моих гостей, - насмешливо поинтересовался Антон, который был страшно рад, что его избавили от необходимости вникать в тонкости интриг кардиналов.

Маркус сделал вид, что он обиделся.

–    Нет, ну вы видите, баронесса, - обратился он к хихикающей Марии, - бьешься изо всех сил, а в ответ получаешь только черную неблагодарность!

Антон хотел было что-то возразить на это наглое заявление, но в этот момент вернулся священник, и ему пришлось переключить все свое внимание на отца Рауля, который угрюмо уставился в свою тарелку.

После ужина баронесса повела сеньора Фарино в оранжерею, показать ему свои новые цветы, сорта которых Маркус привез ей совсем недавно. А Антон и священник расположились у камина в гостиной, слуга принес им по бокалу отличного вина. Юноша приготовился к очередному разговору на богословские темы, но ошибся священник начал с разговора о делах на острове и о своих прихожанах.

–    Наша паства больна, - жаловался он, - она нуждается в хорошем лекаре.

Антон, не совсем понимая, о чем речь, молча потягивал из своего стакана и иногда кивал, поддерживая видимость разговора.

–    Вот возьмем, к примеру, цветы… Вроде бы безобидный повод посмотреть на цветы, но, - отец Рауль поднял указательный палец к потолку, - но, - многозначительно повторил он, - когда эти люди состоят в преступной связи и на глазах у законного мужа уходят вместе… Нет, решительно наша паства нуждается во враче, - священник печально посмотрел на Антона.

Антон нетвердой рукой поставил стакан на стол и в упор посмотрел на отца Рауля.

–    На что вы намекаете? – подозрительно щурясь. спросил он.

–    Помилуйте, барон, я ни на что не намекаю, а просто говорю все как есть. Баронесса уже просила вас отстроить лабиринт? Если нет, то попросит, можете не сомневаться. Ведь именно там они и встречаются.

–    Этого не может быть, - Антон сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Священник внимательно наблюдал за ним.

–    Почему, по-вашему, они сейчас рассматривают цветы только вдвоем, а нас с вами не пригласили? А за столом вам их поведение не показалось странным?

–    Этого не может быть! Это ничего не значит! Вы ошибаетесь! – Вспылил наконец Антон.

–    По вашему, я лгун?! – Надменно выпрямился отец Рауль.

–    Нет, но вы могли что-то неправильно понять или перепутать! Людям свойственно ошибаться.

–    Я сам их видел у лабиринта, они там совершали неугодные богу дела, если хотите, я поклянусь на Библии! Где она у вас, я готов!

Антон подавленно молчал. Священник был настроен решительно, это-то и сбило барона с толку. Пауза затянулось надолго, и была прервана веселым смехом появившейся в дверях пары.

Весь оставшийся вечер, пока они играли в бридж, Антон следил за баронессой и сеньором Фарино, он подмечал много разных моментов, на которые ему раньше не приходило в голову обратить внимание. Все, что еще днем он принял бы за дружеский жест, теперь приобрело совсем иной смысл. Да еще в карты ему, как назло, удивительно везло. В голове у него вертелась избитая фраза из кинофильма: «Не везет мне в карты, повезет в любви!» Если эта фраза верна в таком варианте, то и наоборот она тоже верна. Наконец, гости стали откланиваться, Антон машинально улыбался и пожимал гостям руки. Отец Рауль выразил желание прийти завтра и побеседовать с господином бароном по очень важному делу, получив согласие, он быстро ушел. Маркус же немного задержался, так как баронессе не терпелось узнать, когда же можно будет приобрести китайский шелк, и сеньор Фарино пригласил барона и баронессу на следующий день к себе в лавку.

Все ночь Антон проворочался во сне и наутро чувствовал себя разбитым и усталым. Он невпопад отвечал на вопросы баронессы за завтраком и, сославшись на дела, быстро ушел к себе в кабинет, как только доложили, что пришел священник.

Святой отец стремительно вошел в комнату, поклонившись барону, он удобно устроился на диване. Антон приготовился внимать.

–    Господин барон, - начал отец Рауль, как всегда издалека, - вчера я вам говорил о болезни нашей паствы, сегодня я пришел к вам, что бы сказать, что нашел выход из создавшегося положения. Я знаю, что мешает нашим добрым католикам выздороветь, но мне потребуется ваша помощь.

–    Вы же знаете, отец Рауль, что я истинный католик и готов помогать вам во всем, - спокойно произнес Антон.

–    Да – да, я это знаю, но настало время доказать это, сын мой, - воскликнул священник, - вы знаете, у нас на острове есть проклятие – лабиринт. Это греховное место поклонения язычников и отступников. Надо сровнять его с землей и построить на его месте новый храм! Это будет весьма символично: истинная вера уничтожила рассадник ереси.

–    Святой отец, ни один человек в деревне не решится на слом лабиринта, они все откажутся - это место является для них священным! Они берегут его, как один из памятников своей истории, - спокойно возразил Антон, - и я не вижу повода для его уничтожения,

–    Это рассадник ереси! Только божий храм может стать памятником культуры! – Взвизгнул отец Рауль, а затем, немного успокоившись, продолжил, - для наших замыслов не нужны местные крестьяне, - хитро прищурился он, - я нашел людей, которые готовы нам помочь, но им нужны ваши гарантии. Это крупная и солидная компания, ее владелец очень уважаемый англичанин из хорошей семьи. Но они настаивают на личной встрече с вами и на подписании соглашения, - Антон заколебался, а святой отец тихо прибавил - все незаконные связи связаны с лабиринтом. Снесем - и нет проблемы.

–    Я готов с ними встретиться. – Волна гнева захлестнула Антона. - Когда они могут переговорить со мной?

–    Попробую договориться на завтра. Пришлю к вам служку доложить о результатах моих переговоров, - отец Рауль довольно улыбнулся.

–    Договорились. Хотите с нами отобедать, святой отец?

–    Нет, благодарю вас, у меня еще много дел.

Священник откланялся, а Антон поплелся в столовую обедать. Сегодня он даже был рад, что стол такой огромный - хотя бы разговаривать не придется.

На следующий день в назначенное время Антон прибыл к отцу Раулю.

 «Уважаемый англичанин из хорошей семьи» напомнил Антону Сильвера из книжки «Остров сокровищ»: мятый камзол уже давно нуждался в починке, грязные, засаленные волосы (от природы они были рыжими) выбивались из-под шляпы, на небритом лице при появлении Антона заиграла хищная улыбка.

«Н-да, - подумал Антон, - у этого разве только все две ноги на месте, а так - разбойник разбойником».

–    Позвольте вам представить господин барон, мистер Смит, - подвел Антона к незнакомцу отец Рауль.

–    Очень приятно, мистер Смит, - Антон протянул англичанину руку, тот сплюнул на пол табачную жвачку и, немного поколебавшись, осторожно пожал протянутую руку, - святой отец, - повернулся Антон к священнику, - можно вас на пару слов? Прошу нас извинить, мистер Смит.

Англичанин презрительно скривился и пожал плечами.

Когда они оказались в коридоре, Антон внимательно посмотрел на священника.

–    Вы уверены, что это тот человек, который нам нужен? – В голосе молодого человека послышалось сомнение.

–    Не смотрите на его внешний вид, господин барон. Он именно тот, кто нам нужен. Пойдемте, а то он нас ждет.

Они вернулись в комнату, мистер Смит начал излагать условия, на которых их компания согласна сотрудничать с господином бароном. Антон слушал и думал: «В конце концов, это же не двадцать первый век, а семнадцатый, люди, как правило, еще и не мылись, как следует. Нельзя полагаться только на его внешний вид. И отец Рауль заинтересован в сносе лабиринта больше, чем я, поэтому стоит довериться его мнению. Стоп! А разве я заинтересован в разрушении лабиринта, ведь я его строил!? Я же ученый!? И потом, если подозрения не беспочвенны, то уничтожением лабиринта дело не поправишь. Зря я сюда пришел! И как же я дал ему себя уговорить, о чем только думал! Надо как-нибудь повежливей отказаться.» Придя к такому выводу, Антон переключил все свое внимание на слова англичанина. На его счастье к этому времени мистер Смит, наконец, закончил говорить и выжидательно смотрел на барона. Антон понял - теперь его очередь проявить красноречие.

–    Я рассмотрю ваши условия, мистер Смит, и сообщу вам о своем решении. Спасибо, что нашли время встретиться со мной, - после этих слов молодой человек встал и, поклонившись присутствующим, направился к двери, весьма довольный собой.

Святой отец попытался было что-то возразить, но Антон захлопнул дверь у него перед носом и быстро направился к дороге, которая вела в усадьбу.

Вернувшись домой, он сразу прошел в свой кабинет и приказал его не беспокоить. Юноша сел в кожаное кресло, откинулся на спинку и углубился в свои невеселые мысли. Когда он очнулся, то обнаружил, что сумерки уже перешли в глубокую ночь.

Барон снял верхнее платье, ботинки и, подойдя к дивану, лег, прикрывшись камзолом. Сон быстро сморил его, давая краткий отдых его измученной душе.

ГЛАВА 30

Последующие несколько недель Антон старательно избегал жену, ссылаясь на свою занятость, он так же не ответил ни на одну из записок отца Рауля, всю связь с внешним миром молодой человек осуществлял через своего верного слугу Тони, которому было приказано говорить всем, что господин барон упорно работает. Юноша похудел и осунулся. Пару раз приходила Мария, она стучала в дверь и просила Антона впустить ее, но последний остался глух к ее мольбам.

Первые дни он печально смотрел в одну точку, но когда мысль о самоубийстве стала посещать его все чаще и чаще, он решил, что пора что-то предпринять. Поразмыслив, Антон решил написать все, что с ним произошло за последнее время. Приняв такое решение, юноша приободрился и в одно солнечное утро сел за работу.

«Что же написать? С чего начать?» – он нерешительно покусывал кончик пера, а затем обмакнул его в чернила и начал.

«Это мой дневник. Я решил завести его на тот случай, что бы иметь хоть какие-то доказательства моего пребывания в этих мирах, если я когда-нибудь вернусь домой. Зовут меня Антон, я исследователь. В составе одной из экспедиций я выехал на остров, расположенный на территории Греции. Мы должны были изучить лабиринт, найденный недавно археологами. И вот тут со мной приключилась странная вещь…»

Барон работал без устали, он писал и писал, работа полностью поглотила его, спасая от сердечной боли. К концу второй недели затворничество Антона, когда он уже почти закончил свои записи, Тони принес объемный пакет с гербовой печатью герцога. Распечатав и быстро пробежав глазами послание, барон немного оживился.

–    Тони, через неделю его сиятельство герцог прибудет к нам со своей свитой погостить. Извести, пожалуйста, баронессу и прикажи всем собраться через полчаса в холле. Я дам необходимые распоряжения по этому поводу.

Старый слуга поклонился и вышел.

С этого дня Антон часто выходил из своего кабинета, он по-прежнему избегал встреч с женой и общался с ней только сугубо по деловым вопросам. Его не трогало ни ее несчастный вид, ни покрасневшие заплаканные глаза. С отцом Раулем он виделся пару раз, но об их деле отказался разговаривать, сославшись на свою занятость.

Наконец, наступил долгожданный день приезда гостей. С самого утра дом гудел, слуги сновали, пытаясь еще хоть что-нибудь успеть подправить и доделать. Антон ходил по собственному дому, постоянно озираясь: он боялся, что его кто-нибудь сшибет с ног. По его мнению, дом и сад уже находились в идеальном состоянии, и что еще можно было здесь доделывать, он не представлял вовсе, но баронесса, судя по всему, так не считала. Здание было заново выкрашено, окна сверкали на солнце чистотой и свежей краской, мебель была вся отремонтирована, посуда начищена. Из кухни шел восхитительный запах, от которого у Антона текли слюнки, кладовая ломилась от всевозможных деликатесов, в погребе ждали своего часа лучшие вина Греции. В саду тоже было все вычищено, кусты аккуратно подстрижены, цветы пестрым ковром простирались на газонах, дорожки были отремонтированы, скамейки блестели свежей краской.

Ровно в двенадцать дня Антон отправился вместе с Марией встречать высокопоставленных гостей. Перед их отъездом Тони доложил, что корабли уже показались на горизонте.

Прибыв на пристань, барон с баронессой остались сидеть в своей коляске в ожидании, когда корабли пришвартуются. Здесь уже находилось несколько колясок богатейших людей острова да собралась небольшая толпа крестьян. Легкий ветерок дул с моря, поэтому было нежарко, хотя уже началось время сиесты. Два больших флагманских корабля быстро приближались к берегу, уже можно было рассмотреть силуэты матросов, которые быстро взбирались по мачтам, убирая паруса. Солнце слепило глаза, мешая смотреть. Антон отвернулся от кораблей и увидел, что Мария внимательно наблюдает за ним.

–    В чем дело, господин барон? – спросила баронесса ровным голосом.

–    Солнце мешает смотреть на прибывающие суда, - пояснил Антон, понимая, что не об этом она его спрашивает.

–    Я не о том.

–    Не понимаю тогда, о чем ты, - Антон старательно прикидывался недогадливым.

–    Ты все понимаешь! Я требую ответа сейчас же! – холодно произнесла Мария. – Почему вдруг ты стал меня избегать?

–    Ты сама знаешь, – Антон наклонился вперед, пристально глядя в лицо жене. Несколько минут он, не моргая, смотрел на нее, а затем, вздохнув, отвернулся.

–    У меня такое ощущение, что ты на меня за что-то сердишься, если ты скажешь, в чем дело, будет легче понять, что произошло. Я ни в чем перед тобой не повинна, если кто-то тебе сказал про меня что-то не хорошее, то он обманул.

Мария смотрела на Антона с такой любовью, в ее глазах Антон прочитал только честность и уверенность в собственной невиновности. Не поверить ей сейчас было не возможно, и он уже совсем собрался выяснить все здесь и сейчас, но тут его взгляд наткнулся на соседнюю коляску, в которой сидел сеньор Фарино. «Я сам видел… Я клянусь на Библии…»

–    Здесь не место для выяснения отношений, - холодно произнес барон и добавил, - корабли вот-вот пристанут.

–    Хорошо, не сейчас, но к этому разговору мы вернемся и очень скоро, - в ее голосе Антону послышались стальные нотки.

«А может и вправду она не виновна и ее оклеветали, - растерянно подумал он, - отец Рауль не предоставил мне ни одного факта. То, что они пошли смотреть цветы вместе ничего ведь, в сущности, не значит.»

Размышления Антона были прерваны громкими криками матросов, которые уже начали швартоваться. Барон быстро спрыгнул с коляски и подал руку баронессе. Не спеша, они направились к трапу, за ними последовали остальные: купцы, зажиточные островитяне и прочие сливки этого небольшого общества, затерявшегося далеко в море. Поодаль стояли местные крестьяне и ремесленники, оттесняемые от пристани слугами барона.

Тем временем на палубах обоих кораблей послышался шум, замелькали яркие элегантные платья женщин из свиты герцогини и засверкали клинки шпаг (по большей части бутафорских) на поясе у мужчин, приближенных к герцогу. Наконец, царственная чета спустилась по трапу, за ними последовала их свита и слуги.

Антон, немного волнуясь, приблизился к герцогу и герцогине. «Надеюсь, я могу положиться в вопросе приветствия на настоящего барона!» - думал он, чувствуя слабость в ногах. Но юноша смог расслабиться и отдаться на волю своим ощущениям. Его тело, как будто самостоятельно, склонилось в глубоком поклоне, затем он прикоснулся лбом к руке герцога и поцеловал руку герцогине.

–    Приветствую вас ваше сиятельство на земле вашего верного вассала, - снова почтенно склонился Антон.

–    Друг мой. не надо столько церемоний, мы прибыли к тебе как частные лица и хотим отдохнуть от придворного этикета, - весело произнес герцог, - мы очень рады, что прибыли сюда. Показывай, барон, свои владения.

Антон подал руку жене и пригласил своих высокопоставленных гостей пройти к коляске, поджидающей их в тени апельсинового дерева. Всю дорогу к особняку герцог и герцогиня не могли скрыть своего восторга по поводу красот, открывающихся перед ними.

Когда коляска повернула на аллею, которая вела к дому, то, к огромному изумлению герцога и герцогини, деревья, стоящие по обе стороны от дороги, начали расступаться прочь. Эффект был потрясающий, казалось, что сама природа уступает дорогу сильным мира сего. Радости гостей не было предела, они наперебой хвалили владельца и его изобретательность. Антон скромно умолчал, что подобное уже было или будет (он точно не помнил) в истории, правда, тогда деревья расступались не перед герцогом, а перед российским императором и не на маленьком острове, а недалеко от Москвы.

У парадного подъезда уже выстроились слуги во главе с управляющим. Коляска подъехала к концу ковровой дорожки, которая начиналась у двери, и остановилась.

Едва войдя в дом, герцогиня изъявила желание немного отдохнуть перед ужином. Баронесса немедленно приказала слугам разместить гостей, а сама проводила высокопоставленных супругов в приготовленные для них опочивальни.

Антон вздохнул с облегчением и быстро улизнул к себе в кабинет. «Вроде все прошло гладко, - думал он, стоя у окна, заложив руки за спину, - хорошо, что я положился на свои инстинкты.» Сзади послышался тихий шелест, Антон резко обернулся и увидел отца Рауля, который топтался у двери, не смея пройти дальше. По-видимому, он воспользовался суетой и прошмыгнул сюда, в кабинет.

«Только тебя здесь не хватало», - мрачно подумал барон, а вслух сказал: «Рад вас видеть, святой отец. Проходите, - и он сделал рукой приглашающий жест.

–    Сын мой, я уж было решил, что ты меня избегаешь, - обрадованно произнес священник, усаживаясь в кресло перед столом.

–    Ну что вы, - Антон опустился в кресло напротив. На самом деле вид священника ему был не очень приятен, рядом с этим человеком он чувствовал себя не ловко. – Чем могу вам помочь?

–    Возьму на себя смелость и напомню вам господин барон, что вы собирались подписать соглашение с английской компанией по поводу сноса лабиринта, - священник в упор посмотрел на Антона.

–    Вам нет нужды напоминать мне об этом, отец Рауль, я помню, но пока у меня не было времени поразмыслить над этой проблемой, - холодно произнес Антон - в конце концов, он же барон, может и передумать.

–    Но,… - священник выглядел растерянным, - но вы же обещали подписать контракт, господин Смит ждет!

–    Я обещал только подумать, а не подписывать! Сейчас извините, отец мой, но мне необходимо позаботиться о моих гостях.

–    Конечно, конечно, господин барон, - расплылся в фальшивой улыбке отец Рауль.

Священник встал и быстро покинул комнату. Антон поднялся и продолжил смотреть в окно, неожиданно он вернулся к столу, взял колокольчик и позвонил. Практически тут же послышались шаркающие шаги, и в комнату вошел Тони и склонился в глубоком поклоне перед своим господином.

–    Сядь, Тони, мне нужно с тобой посоветоваться, - нетерпеливо произнес Антон, указывая на кресло, в котором несколько минут назад сидел священник.

–    Да, господин барон, - кивнул слуга, осторожно присаживаясь на кончик сидения.

–    Тони, - на минуту Антон заколебался: стоит ли посвящать во все слугу? Но, отбросив все сомнения, он быстро, чтобы не успеть передумать, выпалил: - Баронесса мне изменяет, а отец Рауль уговаривает заключить сделку с каким-то английским мошенником и сломать лабиринт!

–    Это невозможно, - после длительной паузы произнес Тони, внимательно глядя в глаза Антону.

–    Что именно, Тони? – С надеждой спросил юноша.

–    И то и другое. Баронесса вас боготворит, я ведь при вас нахожусь с вашего рожденья, я все видел и все знаю про вас и про нее. Ну, а если вы уничтожите лабиринт, то лишитесь поддержки местного населения навсегда. Простите, господин барон, но это глупо. Как вам вообще все это могло прийти в голову?

Антон набрался смелости: в конце концов, он уже главное рассказал, так что теперь скрывать остальное не было смысла. И он поведал старому слуге о разговоре со священником в тот злополучный вечер, о встрече с мистером Смитом, о глазах Марии, и о сегодняшнем разговоре с отцом Раулем. Умолчал он только о том, что сам не является бароном, а просто находится сейчас в его теле. Тони, не перебивая, слушал своего господина.Далее